Согрей мою душу[СИ] - Ольга Гусейнова

— Отерро, я знал Тьери еще двенадцатилетним мальчишкой и в свое время помог ему выжить, он никогда не забудет этого. Я всегда был на его стороне и в свое время поддержал его притязание на титул главы кланов. Я больше чем уверен, что в открытую войну со мной он вступать не будет. Особенно после того, как я официально признаю ее своей дочерью. Она сама сможет выбрать свою пару, и наш клан не будет ответственен за ее выбор. Она станет свободной, но под нашей защитой и закона кланов. Морруа уже ничего не сможет сделать. Нам надо продержаться всего пару дней до совета.

Они резко замолчали, а потом открылась дверь и Рэнульф выглянул за дверь, позади него стоял Отерро, они стояли и молча смотрели на меня. Я вытерла слезы и, развернувшись, пошла в свою комнату. Мое счастье помахало мне ручкой. Зайдя в комнату, я упала на кровать и, свернувшись клубочком, заплакала. Да, сначала плакала, что слишком свободна и совсем одна, а теперь, что не свободна и чересчур не одна. Через полчаса ко мне заглянула Изабель. Она легла со мной на кровать, проворчала в потолок:

— Ох уж эти мужчины, сначала наворотят дел, а женщины потом расхлебывают. Милан, ты не переживай за нас ладно. Мы бы в совершенно безнадежное дело не ввязывались. Тем более ради безразличного нам человека. Ты же понимаешь? Не волнуйся, вместе мы со всем справимся. Особенно сейчас, когда, благодаря тебе, наконец глава проснулся и заново жить начинает. И Ник надежду обрел. И вообще, давай завтра шопинг устроим, нервы подлечим и к совету надо что-нибудь подобрать сногсшибательное. Люблю Кона своими нарядами шокировать, он так весело ревнует, закачаешься. Надо только мужчин предупредить, чтобы они нам охрану подготовили заранее, а то потом вообще никуда не пустят.

Я повернулась к ней и спросила:

— Изабель, скажи, а этот Тьери, он какой?

Она, помолчав, с тяжелым вздохом ответила:

Я видела его раз десять, не больше, но и этого хватило. Он очень высокий, крупнее многих, у него обезображено лицо. Это, скорее всего, следы от серебра, я так думаю, свекр молчит и правды не говорит, хотя знает, откуда шрамы. Он чудовищно сильный, недаром уже в четыреста отвоевал свой трон, но он еще и умный, зараза, потому что больше семисот лет правит и никто его свалить не может, и с каждым годом становится все меньше самоубийц ему бросать вызов. Вообще от него такая темная аура исходит, что даже если не хочешь, голову склонишь и позорно шею подставишь, преклоняясь перед ним. Он жестокий как дьявол и холодный как айсберг. Никого не любит и дорожит только тремя верами: Жаком, Полем и Рене. Жак — его правая рука и абсолютно неуправляемый тип. Короче, все Морруа — это темные лошадки, которым не стоит переходить дорожку. Но одно я точно знаю, Тьери блюдет свою честь как ни один другой вер. Он никогда не предаст и отплатит за добро. А он обязан жизнью Рэнулфу. Но я уверена, что он найдет способ обойти все подводные рифы, чтобы добраться до того, что ему нужно. Так что нам надо быть начеку.

Я слушала, затаив дыхание, как страшную сказку. Но на душе странным образом после этого разговора стало легко.

Глава 10

Шопинг — это здорово!!! Особенно с Изабель. Мы скупили половину магазина нижнего белья, потом пару десятков пар обуви, а потом пошли выбирать себе платья для совета. Вообще выбирать с Изабель одежду очень непросто. Для нее не существует стереотипов, авторитетов и слово мода отсутствует в ее словаре. Но при этом она гламурная, стильно выглядящая прекрасная женщина, при виде которой многие в восторге провожают ее взглядом, нарываясь при этом на жесткий взгляд целой толпы сопровождающих мужчин ее клана.

Заняв все свободные руки наших телохранителей, мы отправились в кафе подкрепиться, чтобы получить сил для второго дыхания шопинга. Сидя в кафе и наслаждаясь мягким вкусом латте, я с интересом слушала Изабель, которая рассказывала про свои детство, молодость и всю уже довольно длинную жизнь. Представляя Лизу в образе средневековой дамы из купеческого сословия, я, открыв рот, слушала историю ее знакомства с Коннором. Как ее уже стопятидесятилетнюю волчицу похитил из поместья ее семьи на севере Англии шотландский оборотень, возраст которого к тому моменту перевалил пятисотлетний рубеж. Их приключения и зарождающиеся отношения и любовь привели меня в неописуемый восторг. Эта история стала для меня шедевром любовного и приключенческого романа. Изабель с Трентом смеялись надо мной, словно над маленьким ребенком, который все время требует новую сказку.

Только через пару часов мы наконец закончили принимать пищу и уже готовы были отправиться покорять новые вершины шопинга, как неожиданно все мои спутники практически одновременно напряглись и настороженно уставились на входную дверь кафе. Причем все мужчины, встав со своих мест, заняли защищающую нас позицию. Я почувствовала неуловимо знакомый темный пугающий меня аромат, от которого все волоски на моем теле встали как по команде, вслед за этим в поле нашего зрения появилось трое мужчин-веров. Теперь мое новое переродившееся обоняние без труда узнавало легкий звериный аромат, который источали тела оборотней. Узнав мужчину, стоявшего впереди двух других, я напряглась еще больше, испугавшись за дальнейшее развитие ситуации.

Жак презрительно прищурив свои черные глаза, вплотную подошел к моим телохранителям и, потянув носом, игнорируя мужчин обратился к Изабель, в тоже время пристально глядя на меня.

— Приветствую Вас, леди Макгрант. Клан Морруа требует передачи нашей женщины нам. Я надеюсь, Вы понимаете, что она в любом случае станет Морруа. Я предлагаю сделать это более Хм… безопасно для Вас и не столь обременительно для нас.

Изабель ощетинилась, зашипев словно рассерженная кошка:

— По какому праву, Жак Морруа, ты обозначаешь дочь Макгрантов вашей собственностью? И мне интересно, последние два месяца, Жак, ты словно бродячий пес, таскаешься по всему миру в ее поисках для себя или для своего хозяина?

Жак потемнел лицом и впился в нее своими мертвыми глазами, от чего у меня по спине побежал холодок и я безотчетно положила руку на плечо своей подруги, пытаясь ее успокоить. Жак же, заметив мое движение, перенес свое внимание на меня. При этом его взгляд чуть потеплел и из него ушел убийственный холод. Голос, каким он обратился ко мне, приобрел мягкие обволакивающие нотки, которые однако совсем не вязались со смыслом того, что он сказал:

— Я вижу, наша девочка имеет более ясную и разумную голову, чем Вы, леди Изабель. Это меня радует! Ваши слова, Вам я прощаю как женщине. Но не забывайте, Изабель, что перед Вашим кланом долг чести имеет только Тьерри и ко мне лично это ни коей мере не относится. А насколько я помню, у Вас двое еще таких молодых сына имеется, да и муж в самом расцвете сил. И если бы я хоть на секунду предположил, что подобные слова Вам в голову вложил кто-нибудь из них, боюсь, Вы бы недосчитались кого-нибудь из них. А возможно, и всех сразу.